Accursed Poets
Anatoly Kudryavitsky
Price: £8.99
Accursed Poets
Dissident Poetry from Soviet Russia 1960-80
Accursed Poets: Dissident Poetry from Soviet Russia 1960-80 is an anthology of dissident poetry, featuring work by Gennady Aigi, Yuri Aikhenvald, Yuli Daniel, Vladimir Earle, Yuri Galanskov, Natalia Gorbanevskaya, Igor Kholin, Victor Krivulin, Evgeny Kropivnitsky, Vsevolod Nekrasov, Rea Nikonova, Victor Nekipelov, Grigory Podyapolsky, Genrikh Sapgir, Ian Satunovsky, Mikhail Sokovnin, Sergey Stratanovsky and Kari Unksova.
Following the 1965 show trial of writers Yuli Daniel and Andrei Sinyavsky, young Russian poets increasingly found themselves targeted by the Soviet authorities. Daniel spent five years in a labour camp, Natalya Gorbanevskaya, Yuri Galanskov and Yuri Aikhenvald were put in psychiatric hospitals, while Kari Unksova was killed in an accident involving a KGB surveillance car.
Unable to publish their work in official magazines, these poets had to write ‘for the desk.’ The result was a radical, self-published (‘samizdat’) poetic, looking back to the Russian avant-garde of the 1920s, and combining Dadaism, Surrealism, Futurism and Minimalism with a Dostoyevskian eye for everyday Russian life. Accursed Poets captures the frustration, suppressed ambitions and hidden energy of a generation of poets who lived outside or against society. They deserve to be remembered, especially now that there are more political prisoners in Russia than there were in the last years of the Soviet Union.
Cover image: Nusya Krasovitskaya
PEN Translates Award, 2020
Sample Poems
Путь
Когда нас никто не любит начинаем любить матерей Когда нам никто не пишет вспоминаем старых друзей И слова произносим уже лишь потому что молчанье нам страшно а движенья опасны В конце же – в случайных запущенных парках плачем от жалких труб жалких оркестров Геннадий Айги
Our Way
When nobody likes us we learn how to love our mothers When nobody writes to us we call to mind old friends And we utter a few words – simply because we’re scared of silence and deem any movement dangerous And in the end we sob in a park overgrown with shrubs as we hear the pitiable trumpets of a pitiable brass band Gennady Aigi
Памяти Варлама Шаламова
Черный снег на фоне белом. Белом, словно омертвелом, – вот колымская судьба. Вот такое поле боя алкашу – для водопоя, а Шемяке – для суда. Лица черные. Землею обожженные. Золою ставшие. Экклезиаст говорил про вещи эти: – Почернеет все на свете. Волк не выдаст – Вошь продаст. Не хотите – не ходите. Голубым богам кадите. Ждите милостей в ответ, Что в основе негатива? Люди жили? Эко диво! Век в колымских перспективах пишет свой автопортрет. Юрий Айхенвальд
In Memory of Varlam Shalamov
Black snow against a white background... White is similar to dead – this is Kolyma’s fate for you. This is a battlefield: for a drunkard, the challenge of water drinking, for a kangaroo, the court challenge. Faces are black. Burnt by the soil. Turned into ashes. Ecclesiastes mentioned such things: Everything in the world will go black. God willing, a wolf will help you, and a louse will sell you out. If you don’t want to go, don’t go. Burn incense for the blue gods. Wait for benefits in return. Why so negative? So some people survived? What a marvel! The century at Kolyma’s vista paints its self-portrait. Yuri Aikenvald
Из ≪Человеческого манифеста≫
Министрам, вождям и газетам – не верьте! Вставайте, лежащие ниц! Видите, шарики атомной смерти у Мира в могилах глазниц. Вставайте! Вставайте! Вставайте! О, алая кровь бунтарства! Идите и доломайте гнилую тюрьму государства! Идите по трупам пугливых тащить для голодных людей чёрные бомбы, как сливы, на блюдища площадей. Юрий Галансков
From The Human Manifesto
Ministers, leaders, newspapers – believe none of them! Get up, the prostrated! Can’t you see the balls of atomic death inside the World’s grave sockets? Get up! Get up! Get up! O the red blood of rebellion! Go and smash the rotten prison state! Walk over the corpses of the shy, drag black plum-like bombs onto the dishes of the squares for all the hungry. Yuri Galanskov
Милые ошибки властей
эти милые сердцу ошибки властей эти слабые волосы еле прикрывшие темя розоватое! это паренье частей расчлененного Тела... и Небо стоит надо всеми с выраженьем усталости, как бы заранье простив что движения наши подобны растеньям что назойлив простой эфемерный мотив поражающий не превращеньем но повторами словно древнейший орнамент искажает лицо: это волчье, а то поросячье, в лучшем случае – птичье... подложный Эдем перед нами разложен и властвует нами и в глаза не глядит – но глаза по-животному прячет, зарывая куда-то их, где хорошо и незряче: где возможно прожить не увидясь ни с кемВиктор Кривулин
Sweet Mistakes of the Authorities
o those sweet mistakes of the authorities, this thin hair hardly covering the pink top of the head! this soaring flight of the parts of a dismembered Body... the Sky hangs over us, showing signs of fatigue, as if it has already excused us for the vegetative way we move and for that annoyingly simple, ephemeral motive, subject to an amazing number of repetitions but never to development – just as an ancient ornament distorts a face: this one is wolfish, and that one pig-like, or bird-like, at best... counterfeit Eden is displayed before us... it owns us and never looks at us – but, like an animal, aims its glance at some cosy blind spot where one can live not seeing anyone at all Victor Krivulin
Untitled 1 - (Russian)
Молчу Молчи Молчу Молчи Чутьем Чутьем Течем Течем Я думал Мы о чем молчим А мы молчали Вот о чем Всеволод Некрасов
Untitled 1
I am silent Keep silence I am silent Keep silence By guess-work By touch We move on We move further I thought We hushed something up But we hushed up This Vsevolod Nekrasov
Отчаянье
Не мотыльков бесплодное сгоранье И не тоска за письменным столом... Отчаянье не двигало мирами, И ничего еще не создало, И никуда не отворило двери... Отчаянье оставим тем, кто верил. Григорий Подъяпольский
Despair
Nothing like moths’ pointless burning Or anguish at a writing desk... Despair never set the world alight, Or created worthy things, Or opened the door to some nice place... We’ll leave despair to those who still believe. Grigory Podyapolsky
